Машина счастья.

В незапамятные времена... А может, и недавно все это было, сказать точно не берусь. Но только жил-был на земле старик, и было у старика того три сына. Двое - нормальные, третий, как водится, Иван-дурак. И был он такой дубиной, этот Иван, что на конкурсе дураков занял второе место. Почему не первое? Да дурак потому что.

Жили они так, долго ли, коротко ли, пришла старику пора помирать. Собрал он сыновей и молвит им:

- Прожил я жизнь долгую, да счастливую. С людьми да собой в ладу, чего и вам желаю. Хотел бы я оставить вам наследство богатое, да только вот не вышло как-то. В наши-то годы по другому все было, не то люди ценили богатство... Вот и я - что мимо прошел, что людям раздал. Так что нечего мне вам оставить, кроме доброго напутствия.

Приуныли старшие детища. Мало того речугу закатил батюшка, что самим коньки отбросить недолго, так еще и напутствие слушать. Лишь Иван-дурак глазищами своими дурьими хлоп, хлоп, да ни одного слова из отеческого наказа не пропускает.

-... а поезжайте вы, сынки, дороженькою длинной. Там, за лесами темными, да горами синими в сторонушке чужедальней лежит на перекрестии дорог чудо-камень, и написано на нем, как счастье сыскать.

Разгорелись у Ивана-дурака глаза, и братья его оживились чуть, да не очень. То ли дело золота кошель! А счастье - что его! Ни в карман, ни за пазуху. Ни, на худой конец, на себя нацепить, чтоб народ завидовал.

Хотели у отца поточнее спросить, да только глядь - а он уже помер.

Делать нечего. Схоронили сыновья батю, да решили для начала по дому пошарить - вдруг запамятовал старик, да завалялось там что-то.

Ан нет, правду сказал. В сундуках пусто - все хрыч старый соседям в долг раздал, да и забыл. И в закромах пусто - мыши все повыели, а как доели последние крохи, так и ушли к соседям. Тем самым.

На поле, как на зло, бес пшеницу крутить повадился, скотину волки перерезали, да и хлопотное оно дело, хозяйство крестьянское... Делать нечего. Снарядились братья в дорогу - чудо камень искать.

Много ли, мало прошли братья, не меня - их спросите. Побывали и в лесах темных, и в горах синих. Старшие разжились по пути кое-каким добром, даже коней добыть ухитрились. И Ивану-дураку кобылку кривую от всего сердца пожаловали, да только сдохла она, и двух шагов не сделав.

Как сумели они таким образом, двое конных и один пеший, единовременно выйти к камню, не знаю. Да только пришли они туда все трое.

Как старик и сказывал, лежал тот камень в чистом поле, и расходились от него две дороги. И написано на камне было следующее:

"Налево пойдешь - богатым быть. Направо пойдешь - рога... тьфу ты, женатым быть."

Виднелись внизу остатки еще какой-то надписи, но только по старости лет искрошилась она, да мхом поросла, и прочитать ее нельзя было никак.

Остановились братья возле камня, призадумались. Вроде как и камень неправильный, и дороги на троих две, да делать нечего.

По всему выходило, что направо, как ни крути, втроем не сунешься. Да и налево, собственно, не очень хотелось кучей - кто его знает, какое там это богатство. Может, на одного и богатство, а на троих разделить - так и на закуску к выпивке не хватит!

Долго ругались старшие братья. Честили друг друга подлецами да мошенниками, да бросали монету, покуда не истерлась она так, что невозможно стало разглядеть, где орел, а где решка. Один брат выбил другому пяток зубов, да тот тоже в долгу не остался, и сломал ему нос и два ребра. Совсем бы друг друга пришибли, да Иван-дурак вовремя вмешался. И хоть стоял он все это время в сторонке, братья тотчас же смекнули, кто во всех бедах виноват, и ну его вдвоем колошматить. Потом поостыли немного и договорились добром. А Ивану разрешили куда хочет идти, все равно не соперник.

Только тряхнул Иван дурьей своей головой, да и молвил:

- Нет, братушки, не могу. Не нужно мне чужое богатство, и свое ни к чему. Да и на жену чужую глядеть не с охоты. А хочу я счастье найти. Может, пропустили мы что, или камень не тот... Лучше я тут еще повнимательней посмотрю. А как найду я счастье, так людям отдам, и все хорошо будет.

- Ну и дурак, - хором фыркнули братья и разъехались в разные стороны.

И остался Иван-дурак один у камня в глубокой печали. Легко сказать, да где ж его, счастье, искать?

В задумчивости он опустился на колени и начал соскребать мох и землю с древней надписи. Буква за буквой проступала она из камня.

Неумело, по складам, Иван принялся разбирать ее, и ушло у него на это вдвое больше времени, чем на отдирание мха. А как прочел, так остолбенел и не поверил, и даже на всякий случай перечитал еще раз: сзади наперед, да ничего из того не вышло.

Надпись гласила:

"ДА СЮДА ТЕБЕ, ДУБИНА СТОЕРОСОВАЯ, СЮДА!"

И жирная стрелка вперед.

Пригляделся Иван-дурак, а там и впрямь тропинка вьется, незамеченная прежде. А может, не тропинка. Может, просто трава под ветром примялась, али заяц по полю бежал, да сбил ее...

Да только много ли надо дураку! Повеселел, взвалил на плечо котомку свою тощую и бодро зашагал вперед - за счастьем. Долго ли коротко, кончилась тропинка, началась другая, потом и той пришел конец. А Иван - знай, идет, да песню насвистывает.

И бродил он так три долгих года, три месяца, да три дня. По лугам-полям, да дремучим лесам. Побывал за синими горами да глубокими морями, в странах заморских. Много дива видывал, да только счастья не сыскал.

И вот добрался, наконец, до самого края света. Лежит там, среди волн морских, крошечный островок. Пустынный, каменистый, да песчаный, просто взглянуть не на что.

Опечалился Иван, думать стал думу горькую. "Неужто соврал камень! Неужто счастье - это и есть богатым, да женатым быть?" Поглядел Иван на себя - немытый, небритый, голодный, штаны в заплатках, рубаха в дырках, от правого лаптя один верх остался, от левого - одно название. Снял Иван тот лапоть, что хоть как-то еще держался, да и швырнул в сердцах в море. А сам сел на берегу, на волны глядит, думает, не последовать ли за ним. Да боязно. Хоть счастья не нашел, а помирать все равно не хочется.

Сидел он так, сидел, вдруг раздвинулись волны, и вылезает оттуда чудо морское. Борода из водорослей, трезубец в руках. А на трезубце том его, Ивана, лапоть насажен.

Грозно очами чудо сверкает, и молвит голосом громовым:

- Кто это тут дрянью всякой кидается?!

Испугался Иван-дурак, от берега отскочил, да только на противоположном берегу же и оказался. Совсем маленький островок был.

- Ты прости меня, чудо морское! Не хотел я тебя обидеть! Зовут меня Иваном, пришел я из страны далекой. Завещал отец мне да братьям, за горами да лесами, в сторонушке чужедальней на перекрестье дорог камень искать. Как приехали мы к камню тому, так один мой брат богатым выбрал быть, другой - женатым. А мне третья дорога досталась - счастье людям искать. Три года шел, три месяца и три дня. В таких краях побывал, что даже ты, чудо морское не поверишь, коль расскажу. До самого края света добрел, а счастья так и не сыскал. Вот, думаю утопиться, да боязно помирать.

- Вот еще! - фыркнуло чудо и затрясло бородой. - Топиться он вздумал! И не надейся, больно нужны нам такие! Ты глаза-то, дурище, разуй!

Так оно сказало и, махнув рыбьим хвостом, скрылось под волнами. Только прежде того зашвырнуло в Ивана-дурака драным его лаптем. Иван увернуться не успел, и угодил этот лапоть ему прямиком по макушке. А на лапте водоросль нависла, и по щеке шмякнула. Не больно, а обидно.

Осмотрелся Иван-дурак еще раз по сторонам - что это чудо в виду имело? - и обомлел. Среди камней стоял большой железный ящик с прозрачным окошком. Красивый, красный. Не потому обомлел, что ящик увидел - в заморских краях он на такие наглядеться успел, а потому, как умудрился прежде его не заметить.

Подошел поближе - машина как машина, в чужедальних странах таких полно. Внутри железная лапа-хваталка с тремя пальцами, а снаружи две ручки и прорезь. Кидаешь в прорезь монету, и ручками лапой управляешь. Что ухватил - твое, а не ухватил, так не обессудь.

Заглянул Иван-дурак за прозрачное окошко, да так у него дух и перехватило. Не было внутри машины ни зверюшек мохнатых, ни резинок для жевания, ни других бесполезных вещичек. А лежало там Счастье.

Сунул Иван руку в карман за монетой, да нашел лишь дыру в портках.

Обошел он машину счастья так и эдак - никак внутрь не залезть. Выходит, не только отыскать счастье надобно. Главное узнать, как к нему подойти.

И тут вспомнил Иван-дурак о братьях. Богатый, да женатый - авось, не откажут брату подсобить.

Далеко забрался Иван-дурак. До самого края света дошел, а потому возвращаться пришлось долго. Как ни старался, как ни бежал, а все те же три года и вышли, не считая месяцев и дней.

Пришел он к камню - и места того не узнал. Стоят на перекрестии дорог два терема - выше гор, что верхушками небо цепляют. А в теремах тех братья старшие живут. Тот, что богатство выбрал, именитым купцом стал. По дальним странам ездит, товары возит. Там покупает по дешевке сарафаны, стеклянными брильянтами расшитые, да колбасу, десять лет лежалую, и продает тут втридорога. Уважаемый человек. Да и тот брат, что жениться решил, тоже не прогадал. В жены-то ему княжеская дочь досталась, и терем он себе возвел не хуже купеческого - вся дружина княжья топорами махала.

Узнали они Ивана, приняли по-братски... Говорите, не может быть? Может. Иначе не о том была бы сказка.

Так вот. Накормили они его, напоили. Как прослышали о беде его, так и насыпали монет полные карманы, а чтобы монеты из дыр не вывалились, дали новые штаны, а к ним кафтан. Звали братья Ивана остаться, да уперся дурак, и ни в какую. Хочу, говорит, счастье, да и все тут.

Вернулся он на край света, на крошечный островок из песка и камней. Подошел к машине, глянул в окошко - на месте счастье, лежит.

Бросил Иван-дурак в прорезь монетку, дернул за рычаг. Щелкнула лапа-хваталка железными своими пальцами, да на целую ладонь промахнулась. Не унывает Иван, монет-то ему братья щедро насыпали. Бросил вторую - на волосок от счастья, а все же мимо хваталка прошла. И третью монету бросил Иван, и четвертую... Один раз даже ухватил он счастье, да как его, с тремя-то пальцами железными удержишь!

Уже и ночь прошла, и заря над морем новая занимается, а Иван-дурак все с машиной борется. И вот осталась у него одна-единственная монетка. Как глянул на нее Иван, так сразу узнал. Тонкая, истертая. Та самая, что много лет назад кидали братья у чудо-камня.

- Ну, монета, - прошептал Иван, - братьям моим помогла, и меня не оставь!

Призвал он в помощники и красно солнышко, что над морем поднималось, и месяц ясный, что в волны на покой уходил, и ветры вольные, и цветы-травы сочные, и птиц поднебесных. Бросил в щель последнюю монетку, дернул рычаг... Крепко ухватили счастье железные пальцы, никуда ему не деться, не выпасть. Да тут заскрежетала машина, загремела, залязгала. Аж затряслась вся - разве что вприсядку по острову плясать не пошла.

Заела железная лапа. Судорожно сжались пальцы-хваталки. Дергаются, дергаются, да без толку. Висит в них счастье, раскачивается. Близко, а не достать. Тут у машины щелкнуло что-то внутри, оборвалось стальным звуком... И сломалось совсем.

Так и не получил Иван-дурак для людей счастья. Вернулся он домой, остепенился. Женился, детишек наплодил. Братья с хозяйством чуток помогли. Вобщем, зажил он, как все люди, и о счастье из машины больше не мечтал. Жена-то у него толковая баба попалась, мигом вышибла из него всю дурь.

А на краю света поставили новую машину - с двумя пальцами, и закатили по тому поводу огромную пирушку. И я там был, на халяву пиво пил, и, потому как усов нет, кое-что даже в рот перепало.

Только вот одна мысль мне покоя не дает. А что бы случилось, достань тогда Иван-дурак счастье из машины?